Поскольку он сказал, что собирается всего лишь укрепить замок, Николя спокойно солгала:

– Совершенно все равно.

– Ничего не понимаю, – вставил Хью. – Я думал, ты так и хочешь сделать.

– Хотел, – отозвался Ройс, – но подумал, что это огорчит мою жену. Она выросла здесь, Хью. Ей будет нелегко, если снесут ее родной дом. Однако теперь я…

– Мне не все равно, – вырвалось у Николя.

– Но ты же только что сказала…

Она забыла, что решила быть любезной.

– Ты не станешь сносить мой дом, Ройс.

Он удивленно приподнял бровь. Николя вздохнула. Она вовсе не хотела повышать голос на мужа.

– Надеюсь, ты оставишь замок в покое.

– Так, значит, ты солгала, когда сказала…

– Я просто не хотела спорить, – перебила его Николя. – Господь свидетель, с тобой так трудно. Давай просто поужинаем, а потом поговорим об этом.

Хью всей душой поддержал Николя. Он поспешил к столу, громко призывая Клариссу подавать. Николя повернулась к Ройсу, он взял ее за руку и твердо сказал:

– Ты должна говорить только правду.

– Я стараюсь, – сказала она и подняла на него глаза. – Мне не хочется огорчать тебя.

Это признание ошеломило его.

– Почему?

– Если я не буду огорчать тебя, – объяснила она, – возможно, и ты решишь не огорчать меня.

Он усмехнулся и медленно притянул ее к себе.

– И что же я должен для этого сделать?

– Я была бы очень рада, если бы ты привез сюда Ульрика и Джастина.

– Я так и сделаю, – ответил он и взял ее рукой за подбородок, – как только ты объяснишь свои действия в тот день, когда на нас напали саксонцы.

– Ты все еще ждешь от меня извинений за вмешательство?

Он кивнул. Она приподнялась и поцеловала его. Легко и нежно.

– Я объясню тебе все этой ночью, Ройс, и ты поймешь, что я ни в чем не виновата, может быть, после моего признания ты сам попросишь у меня прощения. Ты ведь знаешь как, правда?

Она выглядела так невинно, улыбалась так нежно. Трудно поверить, что это та самая чертовка, с которой он живет последние две недели.

– Николя!

– Да, Ройс.

– Мне хочется напиться.

Господь всемогущий, ей только этого и надо. Она ликовала, чуть громко не рассмеялась от радости. От улыбки, которую она и не пыталась скрыть, на щеке появилась ямочка. Устоять против такого соблазна становилось все труднее. Ройс был исполнен решимости не обращать на нее внимания до тех пор, пока она не поймет, что криком ничего не добьется. Николя должна знать свое место в доме. Он хочет добиться преданности и честности от жены, и, Бог – свидетель, он не прикоснется к ней, пока не добьется своего. Черт побери, от этого брака страдает только он!

Ройс быстро понял истинное положение дел. Николя была слишком невинна, чтобы осознать, какой пытке подвергает его. Она и понятия не имела о своей притягательности. Как она женственна! Когда она улыбается, единственное, чего он хочет, – коснуться ее. Она не понимает, какую радость и удовлетворение они могут доставить друг другу в постели. А судя по тому, как идут дела, она вполне успеет состариться, прежде чем поймет.

Возможно, стоит изменить тактику? Эта мысль пришла ему в голову, когда он протянул руку к ее волосам. Он пропустил пальцы сквозь ее волосы и медленно наклонился к ее губам. Он собирался только прикоснуться к ним, но жена его вдруг с желанием потянулась к нему навстречу, и Ройсу ничего не оставалось, как крепко поцеловать ее. Его язык проник внутрь и отыскал ее язык. Вкус поцелуя опьянил Ройса, ему захотелось большего.

Когда Николя обняла его и крепко прижалась к его груди, у него вырвался глухой стон. Поцелуй затягивался – жаркий и страстный. Он никак не мог оторваться от ее губ, впиваясь в них снова и снова, пока, наконец, не задрожал от желания.

Надо было остановиться. Не время и не место так открыто проявлять чувства. Ройс осторожно отстранился от Николя, но она потянулась за ним. Это движение наполнило его радостью, он не удержался и поцеловал ее снова.

Когда он наконец отстранился от нее, она вся дрожала. Не в состоянии стоять, она уткнулась в него лицом. Он поддержал ее, пока оба не пришли в себя, потом поднял за подбородок ее лицо так, чтобы видеть глаза, и прошептал:

– Я хочу тебя, Николя.

Резкость, с которой он прошептал эти слова, не смутила Николя. Наоборот, это признание согрело ее.

– Я рада, что ты хочешь меня, Ройс. Я тоже хочу тебя. Так и должно быть между мужем и женой.

Он погладил ее по щеке тыльной стороной ладони.

– Да, так должно быть, хотя в жизни случается редко.

Николя не знала, что сказать на это. Она не могла оторвать глаз от него. А он, в свою очередь, смотрел, не отрываясь, на нее. Они простояли так целую вечность. И только громкий смех Клариссы рассеял волшебные чары. Ройс очнулся первым. Он взял Николя за руку и повел к столу.

Николя покачала головой, увидев, что у дальней стены барон Хью тискает Клариссу. Огромный нормандец покусывал ей мочку уха, от чего Кларисса была в восторге. Но, заметив, что хозяйка наблюдает за ней, горничная ловким движением высвободилась из объятий Хью и юркнула в буфетную, Хью с сожалением вздохнул.

– Она все время ускользает от меня, – пробормотал он, усаживаясь за стол.

Ройс сел во главе стола, Николя заняла место по правую руку от него. Хью уселся напротив Николя.

Для каждого на столе стоял серебряный кубок.

Элис замерла у дверей кладовой и ждала приказаний хозяйки. По знаку Николя она быстро подошла к столу с большим кувшином и наполнила кубки темным элем. Ройсу она налила до самых краев. Ройс не стал укорять ее, понимая, что она просто старается ему угодить. Николя сразу же подняла свой кубок и предложила тост, стараясь держать руку так, чтобы Ройсу не было видно шрамов. Она выпила первый кубок почти до дна, чтобы муж ничего не заподозрил, но вдруг почувствовала, что не хочет останавливаться. Она предлагала один тост за другим, пока, наконец, они не выпили за здоровье почти всей Англии, кроме разве старшего конюшего.

Николя хотела было выпить и за него, но тут внесли жареных куропаток и фазанов. За ними появились караваи свежеиспеченного черного хлеба и огромные клинья янтарного сыра.

Чтобы Ройс больше пил, она велела пересолить блюда. Но сейчас Николя забыла об этом. Голова у нее затуманилась от выпитого эля. Она ела с большим аппетитом, обильно запивая каждый кусок.

Ройс вскоре сообразил, что Николя опять что-то задумала. Не успевал он отпить из кубка, как Элис тут же наполняла его до краев. Он заподозрил, что Николя и служанка сговорились. Они все время обменивались многозначительными взглядами.

Он понял намерение Николя: она хочет, чтобы он напился. Поэтому каждый раз, когда Элис наполняла его кубок, он тут же отливал половину Николя. Отказаться она не могла, и через некоторое время вообще перестала замечать, что он делает. Вскоре веки ее начали слипаться, сидеть на стуле прямо становилось все труднее. Николя облокотилась на стол и подперла рукой голову.

– В жизни не ел хуже, чем сегодня, – заявил Хью. – Сплошная соль.

– Верно, – поддержал друга Ройс.

– Что-то я устал. – Хью поднялся из-за стола. – Пойду к себе. Куда это запропастилась славная Кларисса?

– Она прячется в кладовой, – проговорила Николя. Попросив у Хью извинения за ужин, Николя пожелала ему спокойной ночи. Она не замечала, что с трудом выговаривает слова, что волосы растрепались и закрыли половину лица. Все внимание Николя было направлено на то, чтобы не дать голове упасть на стол.

Ройс терял терпение. Он с трудом дождался, когда Хью покинет зал, потом знаком приказал Элис уйти и обратил все свое внимание на жену. Он хотел было потребовать у нее объяснения, но она качнулась на стуле и чуть не свалилась на пол. Ройс едва успел подхватить жену, потом он сел на стул и посадил ее себе на колени.

Голова у Николя шла кругом. Она протянула руки, чтобы обнять его за шею, но передумала и неуклюже попыталась спрятать их в складках платья.